О книге Ролло Мэя

Искусство психологического консультирования

Rollo May. The Art of Counseling– How to Gain and Give Mental Health

Купить книгу можно в Литресе, Озоне или Амазоне.

Заметки на память

Вступление

Кратко о сути психоанализа Фрейда

О том, полностью ли предопределено поведение людей

Об ошибках отнесения человека к категории

О чувстве вины

Об ограниченной эффективности советов

Из предисловия

Эта книга исследует сравнительно новый предмет. В последние годы психологическое консультирование приобрело огромное значение. Не только декан, лучший студент которого провалился на экзамене, или ректор, к которому обратился робкий первокурсник, страдающий комплексом неполноценности, но и священник, призывающий паству, и директор молодежного лагеря, педагоги, работающие с шестикласснйками и выпускниками колледжа, — короче, бесчисленное множество людей, имеющих различные профессии, замечают, что вынуждены оказывать психологическую помощь, хотят они того или нет. «Руководитель», «консультант», «друг» — это то, чем мы все являемся, когда общаемся с людьми, и бывает это сотню раз на дню.

В настоящей книге используется новое понимание личности, предложенное знатоками этого вопроса, психотерапевтами Фрейдом, Юнгом, Ранком и Кункелем. Обсуждение данной темы особо обязано мудрости и проницательности Альфреда Адлера, с которым я имел честь вместе учиться, общаться и дискутировать. В психологическом консультировании, конечно, не используются техники, применяемые в психотерапии, но можно использовать ее методы в своей работе познания людей.

В основу настоящей книги легли лекции на тему «Консультирование и коррекция личности», которые читались для преподавателей институтов на семинарах Методистской епископальной церкви в Северной Каролине и Арканзасе летом 1937 и 1938 гг. Я выражаю глубокую признательность участникам вышеупомянутых семинаров за их доброжелательность и помощь, оказанную при совместном рассмотрении предмета, особую благодарность хочется выразить д-руВ. М. Александеру и г-ну Бойду Мак-Кеону. Я больше запомнил собственную подготовку к семинарам и надеюсь, что мне извинят использование примеров из личной практики из-за желания сделать книгу более живой и пригодной к использованию другими консультантами.

Я надеюсь, что эта книга поможет читателю не только совершенствоваться в технике консультирования, но и разобраться в собственных проблемах. Первая и третья главы должны помочь читателю осмыслить особенности своего характера и готовность к творческой работе, а также научиться выражать себя в окружающем мире наилучшим образом.

Из-за новизны предмета психологического консультирования наши выводы должны рассматриваться как экспериментальные, указывающие на то время, когда мы сможем извлечь пользу из лучших трудов по психотерапии для религиозной и образовательной работы.

Кратко о сути психоанализа Фрейда

Фрейд был гением анализа. Он изобрел систему изучения человеческой личности, названную психоанализом, из которой профессиональные консультанты могут почерпнуть много ценного о работе человеческого разума. Он установил, что регулирующие функции разума могут быть приведены в хаотическое состояние актами «подавления», т. е. неискренностью индивидуума с самим собой. Вот как это происходит: id (бурлящие в подсознании страсти и страхи, инстинктивные стремления и различные явления психического свойства) является источником инстинктивных порывов, которые ищут выхода вовне. Но ego, стоящее на пороге сознания и выступающее как посредник между id и внешним миром, осознает запреты общества, не позволяющие выразить данное конкретное желание, и прибегает к какой-либо уловке, чтобы подавить это желание. Действуя подобным образом, ego говорит себе: «Да, я этого вовсе не желаю» или «Я вместо этого сделаю вот это». Дело кончится тем, что данный порыв будет искать выхода в другой форме, но на этот раз в виде невротического синдрома, например, беспокойства, смущения, забывчивости, или в еще более серьезной форме психоза.

При лечении с помощью фрейдовского психоанализа аналитик настраивает пациента на словесное выражение ассоциаций, т. е. на свободный поток ассоциаций. Во время этой «исповеди» аналитик, как охотник в засаде, подкарауливает признаки подавления, когда пациент, например, запнется в самый ответственный момент исповеди, или будет стараться вспомнить что-то забытое, или выкажет явное смущение. Подобное торможение или блокирование указывает на расстыковку в мышлении пациента, на то, что прервался естественный поток инстинктивных стремлений из подсознания в сознание, а оттуда в реальность. Эти симптомы, как буйки, указывают на наличие глубинных психологических конфликтов. Задача аналитика — докопаться до конкретного конфликта, вытянуть его на свет из подсознания, и если это серьезный конфликт, разрешить его с помощью психологического катарсиса. Эта процедура называется абреакцией. Ее конечная цель — устранение путаницы в мыслях пациента, освобождение его от «комплекса» и, таким образом, восстановление функционального единства его разума.

Пациент обретает свободу для поиска наиболее благоприятного выхода в реальность своих инстинктивных порывов. А если такой выход невозможен, пациент, по крайней мере, подводится к осознанному пониманию этой невозможности и к необходимости честного отказа от данного стремления. Главная фаза психоанализа состоит в извлечении конфликта из темноты подсознания на свет сознания, где с ним легче будет разобраться. «Мы приносим пользу тем, — говорил Фрейд, — что замещаем подсознание сознанием и переводим подсознательное на язык сознательного».

Карточка №73

О том, полностью ли предопределено поведение людей

[…] было бы непростительной ошибкой воображать, что можно свести к причинно-следственным механистическим принципам понимание человеческого разума во всех его творческих, часто непредсказуемых, подчас неуловимых проявлениях. В итоге, фрейдовская, по выражению Ранка, «естественно-научная психология» пошла по ложному пути признания абсолютной детерминированности личности.

Подобное признание снимает всякую ответственность с человека. Так вор вправе заявить: «Яблоко украл не я, а мой голод». А как же быть с такими присущими индивидууму свойствами, как целеустремленность, свобода, осознанность решений? Все это составляет основу личности, в чем мы убедимся ниже.

Между прочим, согласно одному из основных постулатов психотерапии, пациент должен рано или поздно научиться отвечать за свои поступки. Вот почему детерминированность, которая снимает с личности всякую ответственность, в конечном итоге просто мешает душевному выздоровлению. Причинно-следственная предопределенность годится только для весьма ограниченной области неврозов, вызванных комплексом подавления. Освободившись от комплекса, пациент принимает на себя ответственность за творческое созидание собственного будущего.

Как говорит мой опыт, страдающие неврозами пациенты чаще всего придерживаются предопределенности в отношении к жизни. Они всегда ищут, на кого бы переложить вину за собственные трудности — на родителей, на несчастливое детство, на коллег. Для них все сгодится, «лишь бы только я был не виноват» — вот их лейтмотив. Объяснить это легко: стоит такому пациенту взять ответственность на себя, как ему придется предпринять какие-то шаги, чтобы справиться со своим неврозом. Безусловно, в любой произошедшей с человеком беде наличествует бессчетное количество предопределяющих факторов, но в основе основ личностной автономии лежит момент собственной ответственности и возможность творческого развития. Вот что важно.

Недавно мне пришлось работать с одним пациентом средних лет, владельцем небольшого предприятия в сельской местности. Яростный защитник детерминизма, он приводил в пример опыты с обезьянами и другие малоубедительные псевдонаучные факты. Он из кожи вон лез, чтобы доказать, что люди не более ответственны за свои поступки, чем павловские собаки за выделение слюны при рефлекторном стимулировании. Когда человек спорит так, словно от исхода спора зависит его жизнь, это, как правило, свидетельствует о том, что за его азартом скрывается нечто большее, чем поиски объективной истины. Скорее всего, пациент пытается сохранить в неприкосновенности структуру своего невроза. Так оно и оказалось. По окончании колледжа этот человек сменил несколько мест работы, ни на одной не добившись успеха. О годах учебы он говорил с неохотой, заметив только, что в житейском смысле толку от полученного образования мало. Можно сделать вывод, что, поскольку жизнь у этого человека не удалась, ему не оставалось ничего другого, как уверовать в предопределенность. Она стала для него оправданием, избавила от тягостного признания себя неудачником. Его собственные ошибки предопределили его детерминизм. А его горячность в споре доказывала подсознательное чувство вины за свои неудачи. Он отстаивал детерминизм именно потому, что в глубине души был убежден, что его жизнь не так уж безусловно предопределена.

Да, в отдельных случаях детерминизм вполне оправдан, это касается неврозов. Невроз — это отказ от свободы, подчинение своей личности жестким устойчивым формулам и, как следствие, превращение личности в автомат. Душевное здоровье подразумевает обретение чувства личной ответственности и, следовательно, свободы.

Карточка №74

Об ошибках отнесения человека к категории

В Америке принято отождествлять экстравертный тип со здоровьем, а интровертный — с болезнью. Мы, американцы, в основном считаем себя экстравертами, что объясняется историей наших предков, отважных первопроходцев, и нашей настоящей увлеченностью бизнесом и промышленностью, а также недостаточным вниманием, особенно в прошлом, к занятиям гуманитарно-культурного характера. Вот откуда проистекает простодушное заблуждение, что наш тип личности — самый здоровый тип. Попытка сделать преуспевающего дельца из юноши с артистической натурой, из задумчивого философа или из углубленного исследователя может превратить их в нездоровых людей. Следует, конечно, предостеречь от чрезмерного ухода в себя и отметить, что опасность подстерегает скорее тех, кто слишком интровертен, чем тех, кто слишком экстравертен, потому что в последнем случае уклонившегося наставит на истинный путь и удержит от эгоцентризма само общество. Но главная задача личности — определить свою уникальную роль в обществе.

Самая опасная ошибка, которую допускают профессиональные консультанты — это стремление втиснуть своего клиента в одну из известных категорий, как правило, в ту, к которой принадлежит сам консультант. Допустим, консультант, который в годы учебы не вступал в студенческое общество, считает, что этого не следует делать и его подопечному. Или профессор, который сам работал как вол перед выпускными экзаменами, непременно порекомендует второкурснику забыть о всяких развлечениях и засесть за учебники. Примеры, конечно, упрощенные, но идея ясна: всегда существует опасность того, что консультант будет взирать на клиента со своей колокольни, т. е. руководствуясь своими взглядами, нравственными установками и своей личностной моделью, перенося все это на своего клиента и, тем самым, вторгаясь в его личностную автономию.

Карточка №75

О чувстве вины

Некоторые психотерапевты стараются полностью стереть чувство вины, считая его симптомом заболевания, и упрекают религию за то, что у многих людей чувство вины приобретает патологическую форму. Надо признать, что они правы в том, что чрезмерное чувство вины часто связано с неврозом, а также в том, что непросвещенное религиозное чувство слишком часто порождает в его носителях болезненное чувство вины. Примером может служить один священник, который 27 лет мучился чувством совершенного греха, который оказался абсолютно надуманным и не имевшим места в действительности. Вполне понятно, что Фрейд, сосредоточившись на проблемах пола, считал чувство вины нездоровым, поскольку девятнадцатый век довел до неимоверных размеров чувство патологической вины в отношениях полов. Психотерапевтам и консультантам следует объединиться в своем усилии избавить людей от патологического чувства вины.

Однако невозможно полностью истребить чувство вины, да и не следует этого делать. Часто это чувство является оборотной стороной духовного начала в человеке и как таковое может быть здоровым и конструктивным.

Чувство вины — это осознание разницы между тем, какова вещь, и тем, какой она должна быть. Тысячу раз на дню испытываем мы чувство вины: когда мы проходим мимо просящего милостыню инвалида или мимо валяющегося на улице пьяницы, когда по небрежности или сознательно обижаем другого человека, когда думаем о войне, идущей в чужой стране. Короче говоря, человек испытывает чувство вины каждый раз, когда понимает, что «так не должно быть», когда чувствует противоречие между тем, что есть, и тем, что должно быть, или между тем, что он делает, и что следует делать, между существующей ситуацией и тем, какой она должна быть. Это чувство не следует путать с «совестью» — чувство вины гораздо более широкое свойство человеческого опыта, а совесть только одна из форм его выражения. В примере с просящим подаяние чувство вины не зависит от того, подадите ли вы ему или нет; бывает, что в социологическом плане даже предпочтительнее не давать. Но чувство вины возникает от осознания, что человеческое существо доведено до унижения и попрошайничества, что весьма далеко от нормы или идеала человеческого существования.

Пожалуй, единственным актом в жизни, когда индивидуум достигает полного слияния с самим собой, преодолевая тем самым чувство вины, является акт чистого творчества, в самые напряженные моменты которого художник входит в состояние, близкое к экстазу. Но именно художники очень часто испытывают необыкновенно острое и мучительное чувство вины в отношении своих произведений. Когда художник во власти вдохновения, он настолько поглощен творческим процессом, что в этот момент теряет ощущение времени и реальности. Но когда произведение завершено, художника охватывают два чувства: с одной стороны, удовлетворение и ощущение психологического катарсиса, вызванные творческим порывом, а с другой — омытое катарсисом и от того ставшее еще более выраженным чувство вины. Оно возникает от осознания, что картина не так совершенна, как мечталось, но, самое важное, от осознания, что свершилось нечто величественное, чего художник недостоин. У больших художников часто бывает странное ощущение, что они имеют дело с чем-то опасным. Словно они приблизились к порогу самой Красоты и испытывают то же чувство вины, что испытывали первобытные идолопоклонники, прикасаясь к алтарю Бесконечности.

Карточка №78

Об ограниченной эффективности советов

Надо твердо помнить, что советом человека не переделать. Следует раз и навсегда расстаться с этим заблуждением. Совет и консультация преследуют совершенно разные цели. Поделиться советом может практически любой человек: декан может посоветовать новичку посещать какой-нибудь факультатив, можно посоветовать наиболее удобный маршрут спросившему об определенном адресе незнакомцу. Но ни в том, ни в другом случае речь не идет о личности человека. Здесь не требуется ни глубокого понимания, ни тем более эмпатии. Совет (в его обыденном понимании) носит поверхностный характер и выдается как указание сверху. Он похож на одностороннее уличное движение. Истинное консультирование проводится на более глубоком уровне, и его результаты — всегда итог взаимодействия двух людей, работающих «на одной волне», если можно так сказать.

Психотерапевт ни в коем случае не должен брать на себя роль советчика. В подтверждение этой мысли можно привести много цитат из Фрейда, например: «Более того, хочу вас заверить, что вы ошибаетесь, если полагаете, что совет и руководство в житейских делах являются составной частью аналитического воздействия. Наоборот, мы должны как можно строже воздерживаться от менторской роли. Наша главная цель — помочь пациенту научиться принимать решения самостоятельно».

Консультирование вовсе не предполагает «раздачу советов», ибо это означает вторжение в автономию личности. А мы условились, что личность должна быть свободна и автономна. Поэтому совершенно недопустимо понимать консультирование как выдачу готовых рецептов одним человеком другому. Это невозможно как с этической, так и с практической точки зрения. С помощью выданных сверху указаний невозможно добиться изменения личностной модели. Здесь как нельзя более кстати подойдет поговорка: «Советы достаются нам даром, поэтому и ценятся соответственно». На практике, однако, консультантам приходится давать советы по вопросам, не имеющим прямого отношения к личностным проблемам. Это отнюдь не возбраняется, но следует ясно осознавать, что к консультированию как таковому это не имеет никакого отношения.

Иногда, вполне естественно, совет срабатывает как внушение, которое приводит человека к самостоятельному решению. Но это уже совсем другой процесс, и мы его обсудим ниже. Следует помнить самое главное — решение должно приниматься клиентом. Как точно сформулировал Ранк, «Я считаю, что пациент должен сделать себя тем, что он есть на самом деле, должен хотеть и добиваться этого самостоятельно, без принуждения, без оправданий и без необходимости перекладывать ответственность за это на кого-то еще».

Карточка №87

Последние изменения: 9 февраля 2017

Поделиться
Отправить